science-review.ru
Введение
Отношение философии и науки представляет значительный интерес и является предметом нескончаемых дискуссий. Можно выделить две крайние позиции: философию либо рассматривают как особый способ познания мира, качественно отличный от научного (натурфилософский подход), либо полагают, что никакого другого способа познания, кроме научного, не существует, и философия в данном смысле есть тоже научный способ познания (позитивизм). Есть и третья позиция, полагающая, что философия и наука имеют каждая свою специфику и вместе с тем они тесно взаимосвязаны. Мне представляется наиболее перспективной третья позиция, рассмотрим ее более детально.
Характер взаимосвязи философии и науки имеет длительную историю обсуждения. О.Конт впервые описал развитие системы человеческого знания как последовательный переход от религии к философии и затем к науке, при этом наука рассматривалась им как заключительная стадия данного развития: [1] . Дальнейшие исследования показали, что О.Конт верно уловил связь и последовательность развития трех систем знания, однако мысль о завершении эволюции системы знания стадией научного знания не подтвердилась – и ныне религия и философия успешно сосуществуют с наукой. Трудно согласиться и с мыслью О.Конта о том, что религия, философия и наука взаимно исключают друг друга, а философия служит только переходной ступенью. Б.Рассел в своих исследованиях специфики философии показал двойственный характер философии, что фактически свидетельствует скорее о непрерывном характере всей системы знания: «Концепции жизни и мира (world), которые мы называем «философскими», являются результатом двух факторов: один из них представляет собой унаследованные религиозные и этические концепции, другой – такого рода исследования, которые могут быть названы «научными», употребляя это слово в самом широком смысле. Отдельные философы сильно различаются между собой в зависимости от пропорции, в какой эти два фактора входили в их систему, но наличие обоих является в определенной степени тем, что характеризует философию)» [2: 19].
Сочетание в философии двух противоположных стилей рассуждения, отмеченных Б.Расселом, – спекулятивности, произвольности в рассуждениях, роднящих ее с религией, с одной стороны, и, с другой стороны, стремление к научной строгости – делает весьма проблематичным разделение философии (метафизики) и науки. Вместе с тем, большой интерес представляют работы Э.Дюркгейма, Г.И.Челпанова, М.А.Розова, в которых авторы продолжают традицию О.Конта, полагая, что философия и наука взаимно исключают друг друга в силу четкого различия философского стиля рассуждений и научного. При этом авторы подчеркивают нормативный характер философии, полагая, что этим философия отличается от науки, для которой характерен описательный стиль рассуждений. Этот принцип кладется в разделение нормативных и описательных наук, отмечается нормативный характер философии, формулирующей предписания человеческой деятельности, тогда как наука переходит от предписаний к описаниям, фиксируя действительное положение вещей в исследовании того или иного аспекта существующего мира. Нормативный характер философии противопоставляется описательному характеру науки, что по мысли авторов позволяет разделить философское и научное знание.
Цель настоящей статьи – рассмотреть более детально механизм взаимосвязи философии и науки, отталкиваясь от мысли о двойственности философии, отмеченной Б.Расселом, выражающейся в двух типах модальности рассуждений в философии: возможности и долженствования. Интерес представляет, каким образом философия строит модели универсума рассуждая в рамках модальностей возможности и долженствования, а также какой тип рассуждений характерен для науки, каким образом происходит переход от философских предписаний к нормам научного исследования, как происходит смена модальностей рассуждений при переходе от философии к науке, как формируется научная теория и каковы механизмы формирования науки и отделения ее от философии. Метод исследования – философско-научный анализ философских и философско-научных текстов посредством фиксации типов модальности рассуждений, соответствующих им функций знания и механизмов связи между философскими предписаниями и научными описаниями. Материалом для исследования послужили философские и философско-научные тексты, начиная с античности и до настоящего времени.
Нормативная функция знания
Э.Дюркгейм, говоря о формировании социологии, отметил различия между философским и научным подходами к исследованию социальных явлений: философия, с его точки зрения, рассуждает об идеальном, совершенном обществе, к которому должны стремиться существующие общества, тогда как наука социология изучает общества также как физика, химия, биология изучают свои объекты [3]. Г.И.Челпанов высказывает аналогичные идеи в различении философской и научной этики, полагая, что этические нормы и идеалы получаются путем идеализации существующих в культуре образцов этического поведения людей. Из этого следует, что философия, по мнению Челпанова, формируется на основе исторически сложившихся образцов поведения людей и укоренившихся в человеческой культуре путем их идеализации и превращения в предписания, тогда как наука непосредственно изучает эти образцы и дает их описания. Другими словами, с точки зрения Г.И.Челпанова, между философией и наукой складывается логическая связь [4]. М.А.Розов не соглашается с данной точкой зрения, полагая, что философские и научные этические нормы находятся в отношении дополнительности в смысле Н.Бора: мы либо формулируем точные правила (идеалы и нормы), которым невозможно следовать в практической деятельности, либо действуем в соответствии с образцами практической деятельности [5]. Отмеченная Розовым взаимосвязь между предписаниями и описаниями как отношение дополнительности представляет исключительный интерес, однако, на наш взгляд, она имеет несколько другой характер, если учитывать двойственность философии, отмеченную Б.Расселом.
В целом, можно сказать, что Э.Дюркгейм, Г.И.Челпанов, М.А.Розов полагают, что философия имеет нормативный характер, тогда как наука – описательный, что характеризует их по модальности рассуждений как взаимоисключающие друг друга дисциплины. На мой взгляд, здесь имеет место попытка искусственно разделить философию и науку, которые как раз соединяет воедино модальность долженствования: философия двойственна и склонна, с одной стороны, строить возможные модели мира, а с другой – говорить о том, как должен быть устроен мир и давать соответствующие предписания; тогда как наука использует философские предписания в качестве норм исследовательской деятельности.
Рассмотрим в качестве примера теоретическую механику. В ней понятие «материальная точка» есть теоретическая конструкция, выполняющая предписывающую функцию и выступающая как норма деятельности в исследовании любых случаев движения физических тел. Любое движущееся тело, будь то снаряд, выпущенный из пушки, камень, брошенный человеком, планета, движущаяся вокруг солнца – можно описать, используя понятие «материальная точка». При этом характер такой работы по формулировке предписаний явно философский, предписывающий: речь идет о том, какой должна быть деятельность ученого, чтобы описать целый класс движущихся тел.
Наряду с этим, философские предписания внутри научной теории отличаются от философских метафизических предписаний необходимостью выхода в эмпирическую реальность. Если философские метафизические предписания, как правило, имеют характер возможного проекта деятельности, как это хорошо было показано Розовым на примере с удовольствием как высшим благом, то внутри научной теории философские предписания имеют непосредственный выход в эмпирию и, соответственно имеет место практическая реализация проекта деятельности. Вместе с тем, философские метафизические предписания гораздо богаче, нежели научные, поскольку метафизика схватывает проблему во всем объеме. Например, Платон, формулируя предписания по включению объектов универсума в мир человеческой культуры в виде эйдосов – идей, отмечает четыре формы идей: «1) образцы, эталоны, по которым создана вся природа; 2) причины, или источник бытия вещей, их свойств и отношений; 3) идеалы, цели, к которым стремится все существующее; 4) общие понятия о смысле, сущности предмета» [6: 23]. В научной теории используются идеальные объекты, фиксирующие нормы деятельности и выступающие в платоновском смысле как причины формирования научной реальности. Среди них выделяется два основных типа идеальных объектов: Первый тип – общие понятия, определяющие характер деятельности по фиксации множеств сходных предметов и использующиеся в классификации; при этом имеет место онтологизация деятельности: идеальный объект – общее множества предметов, фиксируемое в общих понятиях, как норма деятельности по выявлению общих признаков множества объектов, был отнесен к реальности самой по себе и стал выступать как объективно существующее общее множества. Другими словами, в случае классификации характер общих понятий как норм, определяющих научную деятельность, не осознается учеными. Второй тип собственно и есть идеал, норма научной деятельности, эксплицируемые учеными в явном виде, например, в теоретической механике используется материальная точка, задающая характер деятельности ученых, при этом осознается, что материальная точка реально не существует.
Итак, в основе функционирования научной теории лежит предшествующая философская работа по формулированию предписаний, из которых наука отбирает нормы научной деятельности необходимые для исследования выделенного ей аспекта окружающего мира. Соответственно, имеют место два типа научной деятельности в рамках одной теории: эмпирическая работа, осуществляемая в соответствии с исторически сложившимися образцами научной деятельности и философская работа – формулировка строгого понятия, фиксирующего нормы эмпирической деятельности. И в этом смысле отношение дополнительности между философской и эмпирической работой и имеет место как раз внутри научной теории в смысле Н.Бора, а не между философией и наукой как культурными традициями как это полагал М.А.Розов, поскольку философские метафизические предписания не связаны напрямую с эмпирической реальностью.
Соответственно, в отмеченном образце теоретической механики научная деятельность строго нормируется философскими предписаниями, а введенное строгое понятие – «материальная точка» – находится в дополнительном отношении с различными образцами эмпирической работы с движущимися физическими телами. Очевидно, что М.А.Розов, правильно описав дополнительный характер философской и эмпирической работы, упустил из виду, что факт дополнительности наблюдается в рамках научной теории, тогда как в рамках философии наблюдаются рассуждения в двух модальностях: возможного и должного положения вещей, сочетающихся в различных пропорциях у того или иного философа, как правильно отметил Б.Рассел.
Таким образом, отношение между философией и наукой нельзя описать как отношение дополнительности или отношение прямого следования от эмпирии к философским нормам и идеалам в метафизике и к научным описаниям в рамках научной теории. В общих чертах можно сказать, что философия и наука связаны потребностью рассуждений в модальности долженствования, являющейся общей для всей системы знания в качестве его нормативной функции, при этом философия формулирует предписания, касающиеся различных частей всего универсума, тогда как в науке предписания выступают в качестве норм исследования отдельного аспекта универсума. Склонность философии к предписаниям является причиной того, что от философии время от времени «отпочковываются» различные науки, как это произошло с социологией, психологией, логикой и т.д. Но отпочковавшаяся наука не теряет своей связи с «телом» философии, в процессе данного «отпочкования» нормативная функция знания не утрачивается – она фиксируется в теоретических конструкциях науки, выполняющих предписывающую функцию – нормах эмпирической деятельности. В конечном счете, отделение науки от философии является условным, поскольку невозможно построить научную теорию без философских предписаний, нормирующих деятельность ученого.
Построение проектов деятельности как функция философии
и осуществление проектов как функция науки
Выше мы отмечали, что помимо модальности долженствования, присущей и философии и науке, для философии характерны рассуждения в модальности возможности, а для науки – в модальности действительности, что может служить, с одной стороны, для условного их разграничения, а с другой, открывает пути к исследованию проектирующей функции философии и реализующей функции науки. Можно полагать, что развитие системы человеческого знания включает этапы формирования проектов деятельности в рамках философских концепций и заканчивается практической реализацией проекта деятельности в рамках науки. Во многих философских концепциях происходит формирование возможных проектов деятельности по освоению окружающего мира. У некоторых философов потребность строить возможные миры превалирует, при этом в таких построениях большую роль играют логика и математика. Подобным образом построена, к примеру, монадология Г.Лейбница – она логически безупречна и математически точна. Тем не менее, она осталась в анналах философии как образец философской работы, к сожалению не нашедший места в действительном мире: как справедливо заметил в свое время А.Шопенгауэр, Закон достаточного основания, введенный Г.Лейбницем, не есть базовое положение логики, он был присовокуплен к законам тождества и противоречия лишь потому, что метафизика Нового времени не увидела различий между основаниями знания и основаниями реальности. Основание знания относится к связи суждений в процессе рассуждения и связывает понятия, создающиеся человеческим разумом в процессе познания. Тогда как реальные основания связывают действительно существующие единичные вещи и события [7, 8].
Переход же от возможных проектов деятельности к реальному проекту происходит в философских системах, склонных к формулировке предписаний: в них происходит рождение и «отпочкование» научной теории. В рамках науки сформулированному философией проекту ищется эмпирическое соответствие, происходит апробация проекта на эмпирической действительности. Практическая реализация проекта деятельности осуществляется в тесной связи с эмпирией и, по сути, представляет собой путь к построению научной теории. Соответственно, более сильная ориентация на эмпирическую действительность придает некоторым философским системам научный характер и огромное практическое значение. Например, философия Платона, в которой прослеживается явная ориентация на эмпирическую действительность, фактически есть грандиозный проект научной деятельности по познанию и освоению окружающего мирах [9] .
Платоновская схема устройства мира детально проанализирована М.К. Мамардашвили в исследовании текстов Платона и отражена в форме абстракции «рациональной структуры вещи» [10], в соответствии с которой, суть платоновской абстракции – максимальное понимание устройства мироздания с позиции некоего «универсального интеллекта», способного «одним актом мысли, зная все предшествующие состояния, охватывать все последующие состояния». В плане понимания универсального Конструктора – Бога, как квазирелигиозного понятия, можно заключить, что универсальный интеллект в тексте Платона, собственно, есть рефлексивное осознание особенностей сложившегося в человеческой культуре идеального конструктора, позволяющего свести многообразие возможных ситуаций к некоторым идеальным инвариантам, что позволяет в философии задать пространство логических возможностей, фиксирующее все возможные формы реальности (проектирование возможных типов деятельности), в науке – свести все возможные эмпирические ситуации (практическая реализация проекта деятельности) к идеальному инварианту (проекту деятельности) – последнее соответствие и служит в качестве понимания процессов, происходящих в природе.
Описание устройства мироздания было дано Платоном в форме «мифа о пещере», т.е. в метафизической и иносказательной форме. В контексте средневековой философии, по мысли М.К. Мамардашвили, этот миф был натурализован. Очевидно, что мифологический способ описания неизбежно должен был привести к мистическому его характеру, поскольку для научного описания необходимо ввести понятие о социокультурном характере проекта деятельности и его практической реализации. С учетом уровня развития культуры античности и средневековья это было невозможно, что и привело к натурализации платоновского «мифа о пещере». Платоновская абстракция рациональной структуры вещи, получившая в средневековой философии натуралистическое толкование, в XVII-XVIII вв. в трудах Ф.Бэкона и Р.Декарта переводится в методологическую форму, форму «абстракции разрешимости» в терминологии М.К.Мамардашвили. Ф.Бэкон и Р.Декарт мысль о соответствии Проекта Природы человеческой картине самореализации этого проекта, выявленной в исследованиях человека, зафиксировали в форме корреспондентной концепции истины.
Натуралистический характер понимания устройства мироздания снимается в процессе развития неклассической науки в XX в., в первую очередь, квантовой механики, которая изменяет коренным образом научную теорию, начав использовать работу в идеальном конструкторе, в котором появляется возможность спроектировать и реализовать деятельность ученых. Можно полагать, что как следствие философской работы в конце XIX начале XX вв. были выявлены ценные возможности платоновского проекта исследования природы, соответственно был осуществлен переход от возможного статуса данного проекта к должному, что дало мощный импульс для развития науки, которая использовала платоновский идеальный конструктор как предписание, норму исследовательской деятельности.
Современная философия науки все более осознает тот факт, что ученые в процессе исследовательской работы познают не сами по себе объекты окружающего мира, а свою деятельность с этими объектами, строя проекты данной деятельности и осуществляя в данном случае именно философскую работу, и практически реализуя проекты в процессе эмпирической научной работы. Поиск соответствия проекта научной деятельности его практической реализации в процессе научного познания и есть процесс выявления истинности научного знания при условии, что это знание о деятельности. В целом все разнообразие видов научной деятельности можно свести к двум основным типам в плане соответствия проекта деятельности его практической реализации – конструированию эмпирического материала в соответствии с проектом:
– Во-первых, соответствие объяснения устройства эмпирических объектов правилам работы с объектами эмпирии, например, соответствие объяснения шарообразности Земли правилам исследования ее реальной формы, выявляющейся в процессе экспериментального изучения земной поверхности; соответствие интерпретации эмпирического материала непосредственной работе с эмпирическим материалом с учетом определенных правил, например, соответствие картины мира практическому освоению мира в различных эмпирических ситуациях и т.д. Здесь правила работы с эмпирическими объектами выступают как проект деятельности, тогда как форма Земли или научная картина мира есть конкретные результаты практической реализации данного проекта.
– Во-вторых, соответствие предсказания поведения объектов эмпирии непосредственному поведению эмпирических объектов, например, соответствие прогноза погоды ее фактическому состоянию на момент предсказания, соответствие предсказания поведения объектов научного исследования их поведению в приборных и экспериментальных установках ученых и т.д. В данном случае предсказание поведения эмпирических объектов – это проект деятельности, тогда как фактическое их поведение, выявленное в процессе наблюдений и экспериментов – практическая реализация проекта.
Заключение
Таким образом, философия и наука представляют части единой системы знания, в которой философия выполняет проектирующую и нормативную функции, а наука – нормативную и реализующую функции. Соответственно, философия и наука с одной стороны связаны потребностью рассуждений в модальности долженствования, в рамках которой философия формулирует предписания, а наука использует их для нормирования эмпирической деятельности. Вместе с тем, философские предписания богаче, чем научные, поскольку они касаются различных частей всего универсума в целом, тогда как научные предписания относятся к отдельному выделенному наукой аспекту универсума. С другой стороны, философия отличается от науки склонностью рассуждать о возможных моделях действительности и строить проекты человеческой деятельности по большей части в отрыве от эмпирической действительности, тогда как наука всегда отбирает такие проекты, которые согласуются с эмпирией, и реализует их в процессе своей практической деятельности.
Формирование системы знания о мире происходило в процессе последовательной смены модальностей рассуждений. Вначале осуществляется переход от модальности возможности к модальности долженствования посредством становления нормативных функций философии, при этом философия строит проекты возможной деятельности по исследованию окружающего мира в форме предписаний, часть из которых затем фиксируется в теоретических конструкциях науки, нормирующих эмпирическую деятельность ученых. В дальнейшем в рамках научной теории происходит переход от модальности долженствования и философских предписаний к модальности действительности и научным описаниям объектов природы, в ходе которого осуществляется практическая реализация проектов деятельности человека. Наиболее удачным оказался платоновский проект исследования природы, который привел к формированию науки как особой области человеческой культуры, реализующей разнообразные проекты, предлагаемые философией.